Я очень не люблю выходить на работу по возвращении из отпускного путешествия. Обычно стараюсь спланировать семейное путешествие таким образом, чтобы остался хотя бы день на адаптацию. Например, прилететь в субботу, а в понедельник — на работу. А в воскресенье можно узнать последние новости, «перестроиться»… В этот раз не получилось. Наш самолет приземлился в час ночи пятницы, которую я не мог пропустить, так как именно на эту пятницу была запланирована одна из регулярных встреч менеджмента сети с ее собственником.
Поспав всего два часа, я не чувствовал себя отдохнувшим и, пытаясь найти место на офисной парковке, чуть не зацепил Бентли. Четырех- или пятилетняя Бентли Континенталь непривычного ярко-синего цвета. Какой-то чудак поставил ее крайне небрежно, из-за чего ее мощный «зад» выступал из общего ряда припаркованных рядом автомобилей почти на метр, в крайней степени усложняя движение по и без того узкому проезду.
«Странно, — подумал я, — ни одной Бентли на этой парковке я до сегодняшнего дня ни разу не встречал. Интересно, чья это?» Мустафа не стал покупать себе машину в России: либо ездил на такси, либо пользовался каршерингом. Другие директора, насколько я знаю, предпочитали другие марки. Собственник, как правило, приезжал на черном Рендж Ровере. «Может, кого-нибудь из поставщиков? — подумал я. — Хотя вряд ли. Слишком ранний час для посещения офиса сети каким-нибудь высоким гостем».
Еще я почему-то вспомнил свой разговор с Вадимом. С тем самым, из которого когда-то сделал толкового ТСМа и который, после моего ухода от Рустама, занял мое место. Всего три или четыре недели назад, незадолго до моего отпуска, Вадим рассказывал, что мой бывший друг Петр недавно купил себе Бентли. И тоже какого-то, как говорил Вадик, редкого цвета. Только вот какого, я уже не помнил. Он говорил, что встречался с Петей как-то раз по долгу службы, так как последний, оказывается, занял пост коммерческого в одной из небольших локальных сетей. И, по словам Вадика, их встреча, к сожалению, не добавила в их совместный бизнес какого-то позитива или хотя бы конструктива.
Я закрыл машину, заранее приготовив пропуск, вбежал на крыльцо, проскочил «вертушку» и, как всегда пешком, преодолел несколько лестничных маршей. Подходя к кабинету Мустафы, я с удивлением не обнаружил ни запертой двери, ни знакомой таблички. Дверь была распахнута, из кабинета доносились шелест падающих бумаг и какое-то сопение.
«Странно, в расписании Мустафы это время всегда принадлежало йоге. И изменялось это правило только в самых экстраординарных ситуациях. Судя по всему, у Мустафы сегодня что-то не так...» — с этими мыслями я подошел к двери кабинета и заглянул внутрь.
Мустафы в кабинете не оказалось. Возле его стола стоял какой-то другой человек. Причем вел себя этот человек явно по-хозяйски. Он вытащил из стола выдвижной ящик, высыпал его содержимое на столешницу, воткнул ящик на место. Затем, покопавшись в извлеченных вещах, вернул в ящик несколько, видимо, с его точки зрения, нужных предметов. Остальное же широким движением руки смахнул со столешницы прямо на пол. Затем достал другой ящик и проделал ту же самую операцию. Стол кабинета был усеян рассыпанными бумагами и канцелярскими принадлежностями.
Я не мог видеть лица незнакомца, он стоял ко мне спиной. К тому же, он стоял на фоне окна, сквозь стекло которого светило яркое утреннее солнце. Тем не менее мне были однозначно знакомы и его осанка, и его движения. Я не мог не узнать его крепкую, еще сильнее располневшую фигуру.
— Петя? Что ты здесь делаешь?
Услышав мой вопрос, фигура застыла и несколько секунд простояла без движения, не оборачиваясь. Затем резко повернулась. Из-за яркого солнца позади Пети я по-прежнему не мог видеть его лица. Но я точно знал, что не ошибся. Я даже знал, что Петя сейчас улыбается. Абсолютно неискренне, одним ртом, оставляя свои водянистые глаза абсолютно безэмоциональными.
— А, Шура, привет. Ты не мог бы закрыть дверь. Нам нужно поговорить.
Перед тем, как закрыть дверь, я обвел взглядом open space. Абсолютная тишина, напряженные позы, вопросительные, устремленные на меня взгляды. Я закрыл дверь и повернулся к Пете.
— Привет, Шура, — повторил еще раз Петя, протянув мне ладонь для рукопожатия. Рука у Пети была вялая и влажная. Было видно, что он волновался. — С сегодняшнего дня я коммерческий директор этой сети. Я очень рад тебя видеть. Мне кажется, сама судьба послала мне тебя в помощь, — из-за яркого солнца я опять не увидел, а, скорее, почувствовал Петину улыбку. — Нам с тобой многое предстоит здесь поменять, — продолжал Петр, — и ты даже не представляешь, какие перед нами сейчас открываются возможности. Я пока никого в этом коллективе не знаю. Но я был бы счастлив сотрудничеству. Мне нужен помощник. Нужен сильный проводник моих идей. Соглашайся, не пожалеешь.
******************************
И еще раз о неподготовленных переговорах
Никогда не соглашайтесь на предложение, которое вы не понимаете, тем более исходящее от людей, которым вы не доверяете.
****************************
— А что за идеи, Петя? — я сделал небольшой шаг в сторону, выходя из прямых лучей, чтобы иметь возможность видеть Петино лицо.
— Много идей, Шура. Много хороших идей. Через два часа начнется общее собрание коллектива всей сети, где меня представят. А после обеда я соберу коммерческий, где расскажу про свою программу. Поверь, у меня есть хороший опыт правильной работы с поставщиками, — Петя произнес слово «правильной» по слогам и нараспев, давая тем самым понять, сколько смыслов он в него вкладывает.
Теперь я мог видеть его лицо. «Жалко, что я не могу его сейчас сфотографировать, — подумал я. — Из этой фотографии можно было бы сделать хороший подарок Игоревичу. Отличный наглядный материал для его секции, демонстрирующий имитацию улыбки». Петя действительно пытался изобразить улыбку. Формально его рот улыбался. Мышцы его лица застыли в привычном напряжении демонстрации приветливости, растягивая его губы. Но мимическое напряжение было слишком сильным и слишком статичным. Глаза же его выражали, скорее, тревогу. Да и вся его фигура застыла в слишком неестественном для улыбающегося человека напряжении. Подсознательно она явно готовилась к обороне: широко расставленные ноги, развернутые, окаменевшие плечи, руки, напряженно застывшие в карманах брюк…
Разглядывая его фигуру, я обратил внимание на две детали. Во-первых, из правого кармана его пиджака торчала упаковка «сандаловых» ароматических палочек. Видимо, в тот момент, когда я его окликнул, он как раз держал ее в руках, раздумывая, что с ней делать дальше, и бессознательно сунул ее в карман, протягивая мне руку для приветствия. Во-вторых, его левый ботинок застыл на табличке «Не беспокоить. Я занимаюсь йогой».
— Ну что, Шура, по рукам? — Петя высвободил свою правую руку из кармана брюк и протянул ее в мою сторону.
Я своей левой рукой взял Петю за тыльную сторону протянутой руки и немного отвел ее в сторону, затем своей правой вынул из Петиного кармана упаковку аромапалочек.
— Извини, Петя, мне кажется, это не твое.
Потом я, не отпуская его руки, сделал шаг вперед, и Петя, соответственно, невольно участвуя в нашем с ним «синхронном танце», сделал шаг назад. Отпустив его руку, я наклонился и поднял с пола табличку.
— Не знаю, Петя. Я не хочу давать лишних обещаний. Прежде чем сказать тебе, «по рукам или нет», мне бы все-таки хотелось послушать твою программу.
Я аккуратно сложил свои «находки» в карман пиджака, похлопал озадаченного Петра по плечу, развернулся и шагнул в сторону двери.
— Услышишь после обеда, на собрании. А после собрания, будь добр, зайди ко мне и дай мне ответ. Я же должен понимать, стоит ли на тебя рассчитывать, — легкая угроза послышалась в Петиной интонации.
Я не стал оборачиваться, молча открыл дверь и вышел из кабинета.
Оказавшись в «опенспейсе», я снова увидел немой вопрос в обращенных на меня взглядах встревоженных коллег.
— Друзья, без паники, — как можно беззаботнее постарался проговорить я, — через два часа будет собрание, на котором мы все узнаем.
********************************
О форс-мажоре в бизнесе
Форс-мажорные ситуации в бизнесе – это обстоятельства, которые вы просто не смогли предвидеть в силу ограниченности доступной вам информации. Иногда на них нужно реагировать незамедлительно, а иногда – подождать новой информации и не предпринимать никаких действий. Все зависит от конкретных обстоятельств. Но в любом случае нельзя делать вид, что ничего не произошло.
***********************************
Проговорив это, я прошел к своему месту, бросил на стол портфель, сел в кресло и задумался. Происходящее не было похоже на реальную жизнь. Оно, скорее, напоминало какой-то плохо срежиссированный фарс. Если бы я увидел такое в спектакле или в фильме, я бы решил, что режиссер явно перестарался. Слишком уж все это выглядело по-театральному…
Я вспомнил, что, въезжая на парковку, слышал, как жужжит в портфеле мой смартфон, но решил, что перенаберу звонившему, как только припаркуюсь. И из-за дурацкой Бентли совсем забыл это сделать… Я достал смартфон и посмотрел на дисплей. Два неотвеченных от Мустафы. «Нужно было сразу глянуть, кто звонил», — подумал я с досадой, делая ответный вызов.
— Привет, Шура, спасибо, что перезвонил, — услышал я в трубке уже почти чистый русский говор Мустафы. — Судя по тому, что ты перезвонил с такой задержкой, я понимаю, что, скорее всего, не успел тебя предупредить. Если так, прости.
— Да, Мустафа, похоже, ты прав. Что произошло?
— Банальная история. Меня слили. Я отказался принимать стратегический план по тиражированию бизнес-модели «Бедронки».
— И все произошло так стремительно?
— Нет. Не так уж и стремительно. Я же тебе говорил про серию встреч с собственником, про его идею и про мое несогласие. Нет, все стандартно. Просто ты был в отпуске, и я решил не портить тебе отдых рабочими новостями, поэтому и сам не звонил, и подчиненным твоим запретил. Отдых должен быть полноценным.
******************************************
О важности отдыха
Есть люди, которые не умеют отдыхать сами и, к тому же, не позволяют это сделать другим. Руководитель, который обращается по рабочим вопросам к человеку, находящемуся в отпуске, расписывается в своей некомпетентности и неумении руководить. И да, если вам попался некомпетентный руководитель, отключайте в отпуске свой телефон и отдыхайте.
******************************************
Ведь повлиять на решение этого вопроса ты все равно не мог. А мое отношение к идее тиражирования моделей дискаунтеров ты знаешь. Я в нее категорически не верю. И с моей стороны было бы нечестно с ней соглашаться. Я до последнего пытался переубедить собственника. Он же, вообще-то, умнейший дядька. Вспомни его более чем успешные проекты по тиражированию западных интернет-проектов. Это же был прорыв! Да ладно, что я тебе рассказываю, ты это и без меня знаешь. И нашу «клининговую кампанию» он горячо поддерживал. Он в этом вопросе категорически правильный. А вот с «Бедронкой» я его переубедить не смог и, видимо, нарвался на принцип. И, похоже, нашелся кто-то, кто воспринимает эту идею гораздо оптимистичнее, чем я.
— Да, Мустафа, оптимист нашелся…