После встречи выпускников я чувствовал себя скверно. Прошла суббота, затем воскресенье, но ощущение личного дискомфорта не покидало меня. С этим же чувством я пришел в понедельник в офис и никак не мог настроить себя на «рабочий лад».
В понедельник по утрам у нас обычно проходили совещания-планерки, называемые ассортиментными комитетами. На них мы заслушивали наших байеров, рассказывающих о планируемых изменениях в ассортименте, и утверждали предложенные ими конструктивные изменения. Нередко к нам присоединялся и Мустафа. С его точки зрения, коммерческий директор должен лично участвовать в ассортиментных комитетах, так как управление ассортиментом является одной из основных его функций.
Сегодня все шло как обычно. Выступающие делали презентации ассортиментных изменений, рассказывали о новых поставщиках и планируемой ротации SKU архетипов. В очередной раз я отметил про себя, что ребята у нас толковые, с серьезным опытом и работу свою делают качественно. Точнее, почти всегда качественно.
Одним из выступавших был Игорь — как мне казалось, один из самых толковых ребят, проработавший в сети больше трех лет. Я был им очень доволен. Однако сегодня что-то шло не так. Для одного из поставщиков он предлагал изменить условия договора и повысить цену на продукцию. Причем и приводимые аргументы и статистика казались мне «притянутыми за уши». При изменении ассортимента мы всегда смотрим на текущие показатели категории, плюс стараемся спрогнозировать, как могут они измениться в связи с заменой какого-то SKU или вводом нового. В предложении Игоря логики точно не было. Повышение цены, да еще и не для лидера продаж, да и поставщик не то чтобы очень крупный… Я никак не мог уяснить, в чем тут дело. К тому же, я точно помнил, что две недели назад мы уже рассматривали этого поставщика и даже ввели два новых SKU. Хотя тогда особой уверенности в перспективности этих действий тоже не было… Тогда Игорю помогла репутация профессионала. Я решил, что он хорошо знает свое дело, и принял его предложения.
Мустафа тоже почувствовал, что Игорь не совсем готов, и задал ему несколько конкретных вопросов, уточняющих доли продаж SKU этого поставщика в категории и доли продаж этих же SKU в формате. Получив довольно путаные ответы, Мустафа предложил перенести обсуждение этого вопроса на следующий ассортиментный комитет. В принципе, это обычная практика, когда при нехватке информации решение переносится, и байеру предстоит подготовить дополнительную информацию к следующему рассмотрению.
Чувство дискомфорта по-прежнему не отпускало меня, и из головы почему-то не выходила прошедшая встреча выпускников. Я вдруг понял, что подсознательно связываю сегодняшний комитет со вчерашней встречей. Я понял, что Игорь на комитете врал. «Спинным мозгом» понял. Как понимал на тренировках Игоревича. И понял я это еще на прошлом комитете. Просто не хотелось в это верить. Хотя нет, не так. Просто у меня не было ко всему этому вранью и ко всей этой круговой поруке сознательно сформированного отношения. Видимо, где-то в глубине себя я считал-таки это нормальным и допустимым. А теперь не считаю. Нет, не зря я сходил на встречу выпускников…
Я решил поговорить с Мустафой о возникших у меня сомнениях. Убедившись, что Мустафа свободен, я зашел к нему и рассказал о своих предположениях.
— Мустафа, сразу скажу, доказательств у меня нет, и я очень хотел бы ошибаться в своих подозрениях, тем не менее не могу не обсудить с тобой этого вопроса. Сегодня, на комитете, я вдруг подумал, что у Игоря может быть личный интерес к данному поставщику.
Мустафа посмотрел на меня внимательно, согласно покачал головой, взял трубку «внутренней» связи и вызвал начальника СБ. Наш «безопасник» не заставил себя долго ждать. Мы рассказали ему про поведение Игоря на двух последних комитетах.
–– Не исключено, что вы правы, — сказал задумчиво наш шеф СБ. Он был опытный дядька, много чего повидавший в своей профессиональной деятельности, — проблема лишь в том, что «поймать за руку» байера, берущего взятки, практически невозможно. Деньги никогда не передаются в офисе торговой сети, и для того, чтобы идти этим путем, нужно устанавливать слежку, проверять все его финансовые и информационные потоки… Все это занимает много сил и времени, плюс это достаточно дорогое удовольствие. Может, привлечем полиграф? — он вопросительно посмотрел на Мустафу.
— Нет, прости, полиграф не вариант. Ты же знаешь мое к нему отношение. По этическим соображениям я не использую его даже для внутренних расследований. Это часть нашей корпоративной культуры. Сотрудники это знают. А когда руководитель нарушает принципы этой культуры, она умирает. Причем сразу же.
— Ну, не знаю, решайте… Можно, конечно, с поставщиком поговорить, но эффективности в этом тоже почти ноль, — сделал заключение безопасник.
— Полностью с тобой согласен, — ответил Мустафа, — абсолютно не имеет смысла. В подобных историях решение о взятке принимается не КАМом, а гораздо выше. Деньги выделяются на самом верху. Такому поставщику не интересно признаваться в финансовой мотивации нашего сотрудника.
— Коллеги, а для нас принципиально давать этому делу официальный ход? — спросил я.
— Да нет, это не цель. Просто хочется быть уверенным, что наши ряды чисты, — ответил Мустафа.
— Давайте с ним поговорим, — предложил я. – Пусть он сам ответит, виновен или нет. Я уверен, мы все поймем. Если виновен — уволим. Не виновен — объясним ситуацию и извинимся. Будет работать дальше.
На следующий день в комнату, где сидел я со своей командой, зашел начальник СБ. Он оглядел всех нас суровым взором, ледяным, не предполагающим отказов тоном попросил меня зайти к нему в кабинет. Говорил он громко. Достаточно громко для того, чтобы его услышали все сотрудники. Через пятнадцать минут я вернулся за Игорем и попросил его пройти со мной в кабинет начальника службы безопасности. Все это происходило в полном молчании и сопровождалось встревоженными взглядами наших коллег.
— Шура, а что случилось? Зачем в кабинет? Что там? — встревоженным полушепотом попытался выяснить ситуацию Игорь.
— Иди, там все узнаешь, — ответил я преднамеренно жестко, рассчитывая вывести его из эмоционального равновесия.
Мы зашли в кабинет.
— Садись, — сказал Игорю хозяин кабинета тем же ледяным тоном.
Я молча протянул Игорю лист с уже написанным от его имени заявлением на увольнение по собственному желанию от сегодняшнего числа. Он прочитал текст, посмотрел на начальника СБ, потом дольше, словно ища поддержки, на меня.
— Александр, а что я такого сделал?
–– Компания «Кавказ-опт» – твой поставщик?
–– Да, мой, — в его голосе я услышал еле различимую дрожь.
–– Завтра мы планируем вызвать специалиста с полиграфом, чтобы подтвердить лояльность некоторых наших сотрудников к своему работодателю и увериться в отсутствии нарушений при общении с поставщиками, — ответил за меня начальник СБ. — В случае обнаружения нарушений, имеющих отношение к коррупции, мы вынуждены будем возбудить уголовное дело по факту, собственно, выявленного нарушения, — продолжил он.
Игорь все понял. Он побледнел и ссутулился, его плечи опустились, подбородок задрожал. Он посмотрел на нас глазами затравленного зверька и, не говоря больше ни слова, подписал заявление. Прочитав заявление, начальник СБ позвонил своему сотруднику и попросил его «проводить» Игоря. Потом отдал заявление мне с просьбой занести его в «кадры».
Втроем мы: я, Игорь и сопровождающий нас сотрудник СБ – молча вернулись в комнату, где базировалась моя команда. В абсолютной тишине, сопровождаемый напряженными взглядами всех присутствующих, сотрудник СБ выдернул из розетки шнур питания компьютера Игоря, встал рядом с его столом и сказал: «Сдать пропуск и взять только личные вещи. Я провожу Вас к выходу». Игорь дрожащими руками достал пропуск, положил его на стол, взял со стола фотографию семьи, телефон и ключи от машины, открыл ящики тумбочки, посмотрел на их содержимое и, ничего не взяв, снова закрыл. Потом в сопровождении сотрудника СБ, захватившего со стола пропуск Игоря, молча, не попрощавшись, вышел из комнаты.
Все посмотрели на меня.
— Вечером собрание, — сказал я. – Пока работайте.
Все без исключения уткнулись в свои мониторы. В комнате висела гнетущая тишина. Создавалось впечатление, что дискомфорт, преследовавший меня уже вторые сутки, разливается теперь по всему нашему офису.
Я зашел в отдел кадров и отдал заявление. Потом зашел к Мустафе и рассказал ему о результате нашей с Игорем встречи. Мы обсудили дальнейшие шаги, в результате чего я пообещал Мустафе как можно быстрее разработать «Этический кодекс сотрудника торговой сети», а Мустафа вызвался вести вечернее собрание лично.
Прежде всего Мустафа попросил отключить все компьютеры и все телефоны, как личные, так и служебные.
— У нас очень важный вопрос для обсуждения. Ничто не должно отвлекать нас от него, — затем подождал, пока исполняется его распоряжение, и продолжил: – Сегодня у нас произошел неприятный инцидент. Ваш бывший коллега больше не работает в нашей компании. Это произошло потому, что он не смог удержаться от соблазна нарушить наши правила работы с клиентами. Я собрал вас, чтобы предупредить. Если кто-то из вас не готов работать на условиях, прописанных в ваших трудовых договорах, лучше увольняйтесь сами, и прямо сейчас. С остальными мы пойдем вперед и сделаем нашу торговую сеть самой эффективной сетью в России. И, поверьте, это не пустые слова, — потом обвел всех присутствующих внимательным взглядом и спросил: — У кого-нибудь есть вопросы?
Вопросов не было, и Мустафа, попрощавшись, покинул кабинет.
–– Коллеги, если у кого-то по этой теме есть вопросы ко мне, задайте их прямо сейчас, возвращаться к ее обсуждению я больше не намерен, — продолжил я собрание. — Завтра утром временно раскидаем поставщиков, которые остались без байера. Раскидаем поровну среди всех присутствующих. Если у кого-то есть на примете толковые люди, говорите, буду благодарен.
Вечером, ложась спать и прокручивая в голове детали прошедшего дня, я пообещал себе самому, что с этого дня всегда буду «играть» только «по правилам». И лучше, не считаясь с деньгами, уйду с работы, но не изменю этому обещанию. И никто, ничто и никогда больше не заставит меня нарушить этот закон.
А на следующее утро я проснулся счастливым человеком. Чувство гнетущего дискомфорта улетучилось так же бесследно, как бесследно исчезает темнота под воздействием ярких утренних лучей восходящего солнца.
***********************
О работе и удовольствии от нее
Если вы не получаете удовольствия от работы, а сама работа вам в тягость, значит, пришло время меняться самому или менять работу.
***************************