Поиск жизненного пути
313
Отрывок из книги Дмитрия Леонова и Константина Литвиченко «ПРАКТИКУМ ПОСТАВЩИКА. Продажи в торговые сети: кейсы, примеры и непридуманные истории Шуры Балаганова».
Почти каждый год я посещал встречи выпускников своей альма-матер. Какой-то регулярности встреч установлено не было. Согласно коллективной договоренности, когда у кого-то из однокашников возникала возможность пересечься друг с другом, они бросали «клич», пытаясь собрать весь наш когда-то дружный выпуск. Приходили, конечно, не все. Было несколько человек, не посещавших наших посиделок никогда. Возможно, по стечению обстоятельств, возможно, принципиально. Не думаю, чтобы у кого-то из моих однокурсников были причины за что-то нас, то есть всех остальных, не любить либо принципиально не вспоминать совместно проведенные молодые годы. Тем не менее мы, то есть те, кто обычно на встречах появлялся, не ломали голову над причинами чьей бы то ни было неявки.
Обычно мы встречались в каком-нибудь демократичном месте, общались, выпивали, закусывали, нередко засиживались почти до закрытия заведения, потом разбредались по домам. Но с некоторых пор традиция изменилась. Мы встречались в ресторане, а когда ресторан закрывался, перебирались в другой. Когда закрывался следующий, ехали в какой-нибудь клуб… Инициатором наших межресторанных перемещений, как правило, выступал Борис — человек давно, практически сразу по окончании вуза, «внедрившийся» в одну из больших государственных структур то ли по неожиданному «везению», то ли по родственному знакомству. Со временем в нашей компании появилось еще несколько человек, нашедших себя в подобных структурах. А потом еще несколько. Механизм внутриструктурного «размножения» был прост: как только кому-нибудь из них удавалось найти лазейку в какую-либо прибыльную структуру, этот «кто-нибудь» тут же «подтаскивал» туда своих людей. Ну, а кто в наше время может быть вернее тех, с кем ты когда-то «грыз гранит одних и тех же наук»?..
Когда мы затеяли подобные «гастроли» в первый раз, один из моих одногруппников, переехав с нами в очередной ресторан и с нескрываемым удивлением изучив цифры в меню бара, произнес: «Извините, друзья, у меня бюджет…»
С течением времени из нашей компании при подобных обстоятельствах выбыло еще несколько человек. Количество постоянных членов наших тусовок стало постепенно сокращаться. Тематика наших встреч менялась. Мы все меньше вспоминали «былое» и все реже обменивались какими-нибудь экспертными практиками в профессиях. Рассказы участников стали сильно напоминать мне посты некоторых «друзей» в Фейсбуке: «Вот я снимаю люкс в The Soho Hotel в Лондоне», «А я лечу бизнес-классом на Бали». Похоже, такая трансформация «регламента встреч» нравилась далеко не всем.
Я старался не пропускать этих встреч и, как правило, не покидал «коллектива» до последнего. Несмотря на острую нехватку времени, я решил не изменять традициям и в этот раз. Я перераспределил ключевые активности своего календаря, максимально разгрузив вечер пятницы и первую половину дня субботы — то есть время самой встречи и, на всякий случай, время ее возможных негативных последствий.
Для этой встречи Борис выбрал «Турандот». Он сказал, что ему надоел «Пушкин», но он не готов отказываться от столь удобного расположения места встречи. К тому же, по словам Бориса, «Пушкин» давно пропах нафталином, а «Турандот» ничуть не уступал ему по уровню.
Разместившись за столом, мы, по сложившейся традиции, заказали хорошей водки, чтобы выпить «за встречу». Выпив, я окинул взглядом сидящих за столом и вдруг осознал тренд изменения нашей компании.
Я его увидел сразу и без помех, до того ясно, что даже удивился, как я мог не замечать его раньше. Сначала из «тусовки» выпали те, кто работал по специальности. И дело тут, думаю, не только, а может, и не столько в уровне их платежеспособности. Просто им стало с нами не интересно. Чуть позже перестали приходить предприниматели. Причины у всех разные: кто-то разорился, у кого-то совсем не стало времени, а у самого успешного, насколько я знаю, бизнес просто «отжали»… А дальше вспоминается детская загадка для взрослых: «А упало, Б пропало. Кто остался на трубе?»
Так вот, окинув взглядом сидящих за столом солидных мужчин, я осознал, что остались те, кто каким-то образом был связан с нефтяной или бюджетной «трубами».
Осознав это, я уже «под другим углом» прислушался к разговору и понял, что, по сути, они точно такие же байеры, как и я. Люди со средней зарплатой, но с огромными возможностями. И возможности эти реализовывались в покупках домов на теплых побережьях, обучении детей в «школах Штайнера», автомобилях бизнес-класса и прочих недоступных для меня «признаках причастности». Первыми моими реакциями на это осознание были зависть и горечь. Потом мне стало невыносимо жалко себя самого.
Я вдруг почувствовал себя маленьким и беспомощным. «Почему я не могу дать своим детям того же? Может, ребята, выпавшие из нашей тусовки, чувствовали то же самое? Может, именно эти чувства послужили истинной причиной их ухода? — подумал я. — А может, все нормально? Может, все как всегда, и виновата во всем водка? А мои переживания — просто побочный эффект моего текущего состояния?»
Я огляделся еще раз. Холеные, разгоряченные спиртным, полнеющие лица. Галстуки по цене моего костюма, запонки из «драгметаллов», часы, по стоимости не уступающие цене бюджетного автомобиля в салоне… Да нет, похоже, водка здесь абсолютно ни при чем…
***********************************************************************
Путь к успеху – это не поиск в лабиринте единственного нужного пути. Даже в шахматах можно прийти к победе разными путями. А жизнь сложнее шахмат, и путей к успеху намного больше, чем в шахматах.
***********************************************************************
— Друзья, — пробасил вдруг Борис, привлекая наше внимание частым постукиванием вилкой по стакану, — друзья, а знаете, за что мы сегодня еще не пили?
Гул за столом стих, головы всех присутствующих с любопытством повернулись в сторону Бориса.
— Мы не пили за новобранца, — Борис замолк, видимо, пытаясь усилить интригу почти театральной паузой, — наши ряды недавно пополнились. Одним закупщиком за этим столом стало больше, — Борис перевел взгляд на меня и подмигнул своим искрящимся самодовольством глазом. — Давайте выпьем за Шуру, который перешел, наконец-то, из клана всегда ищущих продавцов в клан везде находящих закупщиков…
Послышались ободряющие возгласы и покровительственный смех. Кто-то даже захлопал в ладоши. Мы выпили, и гул за столом почти моментально вернулся к утраченным на время произносимого тоста децибелам.
Боря взял со стола графин, придвинулся ко мне и наполнил сначала мою стопку, затем свою.
— Давай, Шура, за дружбу и взаимопомощь.
Мы чокнулись и выпили.
— Ты, Шура, осваивайся с профессией, вникай, — тоном многоопытного наставника басил Борис, наклонившись к моему уху, — попрактикуешься немного в рознице, наберешься опыта. У меня в ведомстве скоро вакансия должна появиться серьезная. Постараюсь пристроить. Будем тогда вместе серьезными делами заниматься. Тогда и на мир совсем по-другому глядеть начнешь…
— Скажи, Борис, каким образом ваши компании вами так управляют, что вы, как ты выражаешься, начинаете на мир по-другому смотреть?
— Да просто, Шура, — уже полушепотом пробасил Борис, придвинувшись еще ближе к моему уху, — компроматом и долей малой, как всегда и было на Руси. Страна,
Шура, всегда огромная была — и не доедешь и не проверишь. И губернаторы всегда лихоимствовали, и их люди от них не отставали. Я, знаешь, люблю путешествовать. Мы семьей уже почти сто стран посетили. Да-да, это почти все страны, куда имеет смысл ехать туристу. Так вот, чиновники и полицейские везде нормально живут. Не только в странах «третьего и так далее миров». Везде все одинаково. «Нищие» везде стремятся попасть в «чиновники» в самом широком понимании этого слова, укрепляя тем самым эту веками сложенную и самую надежную систему.
***********************************************************************
Если вы не получаете удовольствия от работы, а сама работа вам в тягость, значит, пришло время меняться самому или менять работу.
***********************************************************************
— Слушай, Борис, а тебе не кажется, что этот мир немного сложнее? Что не все так буквально? Может, просто ты это везде встречаешь потому, что, как говорится, «рыбак рыбака видит издалека»? Мы же, в отличие от овощей и животных, можем думать и действовать за пределами инстинктивных влечений и условий. Способны, так сказать, принимать решения сами по себе. Хотя эта самостоятельность, конечно, является возможностью, а не данностью. Тем не менее мы можем развивать ее через сознательный выбор. И, с моей точки зрения, даже должны…
Я снова почувствовал себя Остапом, выступающим в «Новых Васюках». Меня несло, и я не мог остановиться. Я говорил, что быть осознанным означает бодрствовать и быть внимательным, открываться для восприятия мира как вокруг себя, так и внутри, понимать обстоятельства и принимать решения, реагировать на раздражители в соответствии со своими ценностями, целями и потребностями. Что быть бессознательным — значит быть спящим, бессмысленным, быть способным на поступки, обусловленные только инстинктами и привычными моделями. Что мы не можем изменить происходящие с нами события, но мы можем выбрать, как на них реагировать. Это и есть свобода выбора, которой Бог наделил человека.
Боря, похоже, все понял. Он погрустнел и даже немного отстранился, но почему-то спросил: «Ты это к чему, дружище». Потом снова наклонился ближе и положил мне на плечо левую руку. Правой же снова взял графин, наполнил наши рюмки.
— Давай, Шура, лучше за Родину выпьем.
И мы снова выпили. Только в этот раз, я думаю, каждый из нас пил за свою Родину. Один за ностальгические белые березки и ту часть недвижимости, которую эти березки окружают, другой — за родителей, получающих нищенскую пенсию за то, что всю жизнь трудились в одной из самых богатых ресурсами стран в мире.
Выпитая рюмка вызвала в моей памяти образ строгого метрдотеля из ресторана «Плакучая Ива», уверенно говорящего: «По-моему, Вам пора освежиться».
Я не стал спорить с директивностью киноперсонажа, встал из-за стола, не совсем уверенной походкой прошел через зал, потом через вестибюль, взял в гардеробе плащ и вышел на улицу.
Ночной прохладный ветер приятно обдувал коротко стриженный «под Игоревича» затылок. Я развернулся, чтобы подставить ветру лицо, и с удовольствием побрел ему навстречу. Я шел, засунув руки в карманы расстегнутого плаща, расставив их как можно шире. Встречный ветер надувал мой плащ тугим парусом, выдувая из меня спиртовые пары, приводя мысли в абсолютный порядок.
Прошагав или, как мне казалось, пролетев на «крыльях плаща» несколько десятков метров, я увидел пешеходный подземный переход. «А вот и портал по выходу из кризиса», — вдруг подумал я и, не раздумывая, быстрыми шагами отправился в его сторону.
Больше на эти посиделки я не приходил.